БИТВА ЗА УРАН (Навоийский комбинат)
По мере того, как в послевоенном мире разворачивалась спираль гонки ядерного вооружения, и две сверхдержавы, напрягая усилия, создавали все новые и новые его образцы, на секретных предприятиях появился персонаж из античной мифологии – Уран, который дал свое имя стратегически важному сырью. Страны, оказавшиеся обладателями его запасов, получили дополнительный вес в рамках ядерного клуба и за его “стенами”. Но одно дело – иметь под ногами уран, и совсем другое – его извлечь и переработать. С подобной проблемой столкнулись и в Советском Союзе, где в сжатые сроки предстояло освоить месторождение в Зарафшане на территории Узбекистана.
Согласно древним легендам, когда-то горное дело было уделом гномов. Они стремились к богатству, к славе – и вгрызались в горные недра, добывая драгоценные камни и металлы. К моменту освоения копей Зарафшана гномы давно перевелись, но их место заняли люди, которые не менее искусно вели проходку в интересах общего дела своей страны.
На шахтах по добыче такого стратегического сырья, как уран (впрочем, как и других полезных ископаемых) приходится сооружать глубокие вертикальные стволы большого диаметра, которые обеспечивают надежную вентиляцию и функционирование грузо-пассажирского лифтового хозяйства. Если учесть, что эта работа требует соблюдения высокой точности по вертикали (учитывая большое количество водонасыщенных слоев, различную твердость проходимых пород, а также сложность и недостаточную надежность применяемой внутренней крепи ствола), то становится понятно, что затраты по времени и трудоемкости весьма значительны.
К тому времени в СССР способом бурения было пройдено одиннадцать стволов диаметром свыше трех метров и глубиной свыше 100 метров. Их крепление осуществлялось тюбинговой крепью и железобетонными кольцами. Спуск такой махины производился секциями по длине, которая зависела от грузоподъемности буровой установки. К недостаткам именно такого метода относилась высокая водопроницаемость и непрямолинейность ствола.
На поле Восточного разведуправления руководитель МСУ-24 М.Д. Леонов и начальник конструкторского бюро Н.П. Рябченко возглавили работы по разработке и применению совершенно нового метода сооружения более надежных в эксплуатации шахтных стволов. В начале 80-х в сложнейших горно-геологических и климатических условиях, за рекордно короткий срок – всего 270 суток, коллективом сотрудников треста “Гидромонтаж” был пробурен уникальный шахтный ствол глубиной 420 метров. В этот “колодец” была опущена методом “на плаву” монолитная крепь из стали и бетона весом 4 тысячи тонн, наружным диаметром 4,2 метра и внутренним “обхватом” 3,6 метра с отклонением от вертикали всего на девять сантиметров! По оценочным подсчетам специалистов, экономическая эффективность составила 528 тысяч советских рублей.
А начиналась битва за уран Зарафшана так. В 1975 году, после успешного окончания специальных работ на архипелаге Новая Земля, где специалисты треста “Гидромонтаж” бурили шахты для проведения ядерных взрывов, коллективу МСУ-24, возглавляемому Михаилом Дмитриевичем Леоновым, была поставлена ответственная задача: помочь горнякам – разработчикам урановых руд, главного сырья, необходимого для ритмичной работы советских атомных электростанций. Урановые рудники находились в Средней Азии в пустыне Кызыл-Кум, около городов Зарафшан и Учкудук.
Для добычи урановых руд необходимо было пробивать шахтные и вентиляционные стволы в очень сложных горно-геологических условиях, сопутствуемых высокотемпературными (50-60°С) гидротермальными подземными водами. В таких условиях наиболее целесообразным строительством шахтных стволов является их безлюдная проходка с помощью буровой техники, то есть посредством реактивно-турбинного бурения (РТБ).
Наша справка
Уран (Uranium) – радиоактивный химический элемент III группы периодической системы Менделеева, номер 92. Главный компонент ядерной энергетики (топливо), используется в атомном оружии, сырье для получения плутония. Открыт М. Клапротом (Германия) в 1789 году, металлический уран получил Э. Пелиго (Франция) в 1841 году. Французский физик А. Беккерель, изучая его излучение, открыл в 1896 году явление радиоактивности. Урановые руды содержат U от 0,005% (бедные руды) и 0,31% (богатые). Мировые запасы составляют свыше двух миллионов тонн. Главными добывающими странами являются Канада, США, ЮАР и Австралия.
Так получилось, что московский трест “Союзшахтоосушение” уже трижды предпринимал попытки пробурить вентиляционный ствол способом РТБ-2080, но каждый раз безрезультатно. В 1974 году группа инженеров и рабочих-буровиков МСУ-24 была командирована в Зарафшан для проходки ствола способом РТБ-1560 и тоже потерпела неудачу.
Вспоминает лауреат престижной премии Совета Министров Союза ССР Александр Александрович Беликов, являвшийся с 75-го по 1988 год начальником участка №7 (ему была подготовлена работа главного специалиста по аварийным работам, но вместо этого он вылетел в Среднюю Азию):
– Неуспокоенный, несогласный с результатами работы М.Д. (так коллеги за глаза называли Михаила Дмитриевича Леонова – Авт.) направил меня вместе с группой “северян” в Зарафшан, чтобы там восстановить пошатнувшуюся было репутацию нашего предприятия: сдать в кратчайшие сроки первый вентиляционный ствол диаметром 920 мм. С этой задачей мы успешно справились и дали воздух стратегически важному для обороны страны руднику. Ехал с желанием. У меня мечта была в конце концов пробурить ствол диаметром более трех метров.
Трудовая честь и марка треста “Гидромонтаж” была спасена. Как ни странно, но там, в пустыне, был цивилизованный мир с прекрасными городами – Навои, Зарафшан. Едешь по барханам, выезжаешь – и, словно на громадном столе, открывается город-красавец.
– Вообще по натуре я человек самолюбивый, – продолжает рассказ Беликов, – поэтому поставил перед М.Д. такое условие: “Хорошо, я еду на юг, но без главного инженера и чтобы контролировали меня только вы и главный конструктор. Когда он понадобится, то найду из тех специалистов, кто меня окружает”. Бурильщиков взял с собой всех с Новой Земли, ведущих специалистов – и помощников бурильщиков, и механиков… Того же Анатолия Алексеева, он работал у меня в Донбассе с 63-го, как пришел после окончания горного техникума, так я взял его к себе механиком участка. Он и поныне в тресте работает. Косумьян Лев Хачикович – там, на Новой Земле, он начинал с помощника бурильщика, потом был прорабом, старшим прорабом. Специалист из института имени Губкина, нефтяник. В Зарафшане я предложил ему фронт работы главного инженера участка, Замечательный человек, мы до сих пор дружим семьями.
Перед коллективом стояла более ответственная задача: пробурить ствол РТБ диаметром 4,6 метра и, как уже описывалось выше, опустить на плаву крепь “сталь – бетон – сталь” из 96 секций общим весом 4 тысячи тонн, наружным диаметром 4,2 метра и внутренним 3,6 метра. Естественно, с самыми минимальными отклонениями от заданных параметров. Задача – сложнейшая, тем более что в советской практике уже были две неудачные попытки возведения крепи из чугунных тюбингов погружным способом.
На шахте №5 “Ново-Волынская” было собрано 124 метра крепи при глубине ствола 224 метра, но она пошла на дно, т.к. герметичность между стыками производили свинцовой чеканкой. Вторая попытка была предпринята на нефтяной шахте “Балахны” Бакинского месторождения – там, учитывая предыдущий опыт, герметизацию стыков осуществляли эпоксидным клеем, но собранная длиной 60 метров крепь все-таки затонула.
Требовался какой-то новый, оригинальный во всех отношениях способ. Группа инженеров под руководством Михаила Дмитриевича Леонова разработала способ изготовления шахтной крепи “сталь – бетон – сталь” и устройство для его осуществления (изобретение №768991), которое позволило сделать прямолинейную крепь и при ее монтаже обеспечить, что было необходимо, полную, абсолютную водонепроницаемость. Это открывало путь к монтажу всей шахтной оснастки – расстрелов, проводников, лестничного подъема.
– Для выполнения этой работы, – продолжает свой рассказ ветеран треста “Гидромонтаж”, – предстояло, прежде всего, обеспечить нормальным жильем работников, тем более что больше четырех лет они работали на Новой Земле без семьи, построить промышленную базу для изготовления крепи. Параллельно с этими работами необходимо было прорубить ряд вентиляционных стволов диаметром 1,2 метра на строящихся рудниках Северного и Восточного рудоуправления Навоийского горно-металлургического комбината. За работу взялись с энтузиазмом. За девять месяцев построили поселок на 24 семьи, контору с красным уголком, мехмастерскую, гараж, складские помещения – все необходимое для дальнейшей работы.
К Беликову тоже приехала жена с детьми. Со своей Ниной Тимофеевной он учился еще в школе. Вместе они заканчивали Новочеркасский техникум, где и сыграли веселую студенческую свадьбу. Теперь супруга работала у него в Зарафшане на участке гидрогеологом.
Поначалу люди жили в вагончиках, бытовках. Чтобы создать необходимые условия, строили буквально сутками, и вскоре вместе с конторой появился первый дом на восемь квартир, потом второй – уже на шестнадцать. Среди работников треста были мастера на все руки – и плотники, и сантехники, и те, кто мог камень выложить фигурно, как архитектор “прописал”. К тому же директор комбината выделил в Зарафшане несколько квартир, так что всех расселили.
– В марте 1982 года, – говорит А.А. Беликов, – мы приступили к проходке шахтного ствола диаметром 4,6 метра, время бурения которого значительно увеличилось по сравнению с методом РТБ-1560. Приготовленный нами глинистый раствор по рецептуре, разработанной Куйбышевским НИИ (в его основу был заложен картофельный крахмал высшего сорта), пришел в негодность, а ведь такой раствор – это 50-60% успеха всех работ. В этой ситуации нефтяники-газовики посоветовали применить химические отходы Навоийского комбината – полимеры К-6, К-9, жидкое стекло и каустическую соду. В лаборатории участка мы разработали новую рецептуру раствора, которая помогла в бурении шахтного ствола. И к 7 ноября 1982 года задание было выполнено.
По мере изготовления и поступления оборудования строился цех по изготовлению крепи. Понимая масштабы и объем переработки различных материалов малочисленным коллективом, работники треста “Гидромонтаж” максимально модернизировали и автоматизировали промышленную площадку. Для этого протянули железнодорожную ветку длиной 400 метров к автоматизированному цементному складу на 360 тонн. Там же находился изготовленный и смонтированный собственными силами автоматический бетонный узел на 14 м.кб. с эстакадой под инертные материалы: щебень, песок, листовой металл, химические реагенты для бурового раствора. И всю эту многотонную массу с учетом приготовления бетона М-500, М-600 перерабатывали четыре оператора.
По словам Беликова, “при строительстве крепи учитывалось все самое лучшее, что могли предоставить опытные заводы Селятино, Челябинска-40 и Навои. Учитывая опыт работы в Донбассе, мы впервые пришли к решению бурить ствол двумя агрегатами – один в работе, второй в ремонте, что исключает опасные работы, а главное, значительно сокращает время строительства ствола”.
Анализируя причину неудач предшественников в бурении стволов в этом регионе (несовершенство в креплении стволов), Леонов озадачил конструкторскую группу просчитать на гидростатику обсадную колонну. И появилось оригинальное техническое решение: колонна с наружными бандажами – ребрами жесткости, которые незначительно увеличивали наружный диаметр колонны, но зато это позволило свободно опускать обсадную колонну в скважину.
Крепь собирала лучшая бригада участка. Вот несколько имен – Анатолий Черномазов, Сергей Макеев, Анатолий Серов. Тем временем буровики успешно прошли двенадцать вентиляционных стволов глубиной 400-500 метров, затрачивая в среднем на каждый ствол 4-6 месяцев. При монтаже и спуске крепи было по предложению Беликова использовано оригинальное предложение. Суть его вкратце заключалась в следующем. Через днище крепи был вмонтирован шестидюймовый промывочный став, позволивший постоянно обновлять глинистый раствор в ее затрубном пространстве. Это обеспечило устойчивость шахтного ствола от обрушения и откачку выбуренной породы. И вот, наконец 30 января 1983 года был получен результат – свободный спуск крепи до забоя, наивысшее достижение в тогдашней мировой практике. Проблема, над которой специалисты бились в течение шестидесяти лет, была успешно решена.
Также во время выполнения работ в Зарафшане группа конструкторов – Н.П. Рябченко, начальник группы, Л.И. Ушаков, В.Л. Гой, Ю.А. Шепелев, П.И. Кондратенко – разработала чертежи станка для сборки шахтной крепи (ОЦК), буровой агрегат РТБ-4,6 метра и нестандартное буровое оборудование. Заказ на изготовление всего оборудования был размещен на заводах Навоийского горно-металлургического комбината и местного треста “Югпроммонтаж”.
Когда опускали крепь, неожиданно резко возросла нагрузка на копер (т.е. на вышку): крепь не плыла, а тонула. И без того напряженная ситуация накалилась. И тогда присутствовавший на месте 1-й секретарь зарафшанского горкома партии Гафаров сказал М.Д. мудрые слова:
– У нас, узбеков, есть такая пословица: где много пастухов, там бараны дохнут. Раз ты ему доверил, пусть он и командует.
М.Д. внял совету и отошел в сторону. По указанию Беликова конструкцию поддержали мощными домкратами, и тогда, благодаря принятым мерам, копер удвоил свою мощь, с 200 до 400 тысяч тонн. Крепь перестала тонуть.
Авторы постоянно контролировали процесс изготовления “изделий”. Расположились они в благоустроенном поселке, в гостиничном номере со всеми удобствами. А вокруг все цвело: дети собирали персики, виноград, урюк и клубнику с мая по декабрь. Здесь же росли дыни, арбузы… Пассажиры самолетов, совершавших посадку в местном аэропорту, всегда обращали внимание на прекрасный оазис в пустыне. Так что не зря в тяжелейших условиях старались работники треста “Гидромонтаж”, когда тянули нитку водовода Аму-Дарья – Зарафшан.
После того как вступил в эксплуатацию первый ствол рудника, СЭС в категорической форме потребовала эвакуировать детей строителей. Кто мог позволить, чтобы они играли в таком песке? И тогда в Зарафшане работники треста построили 7-этажный дом – красавец, из кирпича, сейсмически стойкий. Первый дом такой конструкции. В него и заселили работников с детьми.
– Каждый приезд М.Д., – рассказывает А.А. Беликов, – для жителей поселка, прибывших сюда с Украины, из Белоруссии, Подмосковья, Узбекистана, Таджикистана, Алтайского края, всегда становился праздником. Он был для них как отец, брат, учитель, просто Человек. Для него это был второй дом, и он мечтал привезти сюда в гости свою прекрасную семью…
Опыт уникальных работ, проведенных в Зарафшане, имел громадное народно-хозяйственное и оборонное значение. По этой причине министр СредМаша утвердил мероприятия по совершенствованию и развитию проходки шахтных стволов буровым способом. Открывались широкие перспективы для реализации новых схем вскрытия месторождений на предприятиях угольной промышленности, в черной и цветной металлургии, ведь раньше труд проходчиков был сопряжен с риском для жизни и давал малую производительность.
Особо важное строительство лично контролировал министр Средмаша СССР Ефим Павлович Славский, который, понимая всю важность момента, специально выделил автобус для школьников из числа детей работников треста. Леонов дважды докладывал ему лично о ходе работ. Что ж, успех этот, конечно, был отнюдь не случаен. Полученному результату способствовала, прежде всего, высокая производственно-техническая дисциплина, помноженная на людей – специалистов, что называется главного, “шахтного”, калибра. Наиболее опытный слесарь, к примеру, мог выточить распределительный вал “Жигулей”, и такие кадры подобрались по остальным позициям.
Рассказывает Александр Александрович Беликов:
– За ходом и темпами работ следил и всячески оказывал материально-техническую помощь начальник Главка Цырков Георгий Александрович, который постоянно был участником ядерных испытаний в качестве председателя Государственной комиссии. Он выделил нам мобильный самоходный стотонный кран одесского завода – единственный в Узбекистане и восьмой в Союзе. Перед началом спуска крепи объект посетил член ЦК КПСС Лев Дмитриевич Рябев, он курировал Средмаш, бывший директор Всесоюзного НИИ экспериментальной физики, а в 1986-1992 годах -Министр среднего машиностроения и с 89-го – заместитель председателя Совета Министров Союза ССР. В случае успешного завершения работ он порекомендовал М.Д. выдвинуть работу в Зарафшане на соискание Государственной премии.
Слушая эмоционально насыщенный рассказ Беликова, так и видишь человека, оставившего глубокий след в памяти ветеранов треста, работавших в Зарафшане:
– Суть его жизни была работа, работа… М.Д. все делал на совесть, масштабно: например, не просто строить рудник “под ключ”, но учесть при этом кадровые, технические и потенциальные возможности коллектива, усилив его горняками-строителями. Строить масштабно, со всеми наземными и подземными службами. Он когда-то учил меня, что я так должен организовать работу, чтобы у моих подчиненных была гарантия семейного бюджета и благополучия. И это было основным стержнем моей работы. М.Д. был заметен сразу, его встречали и принимали всюду как человека долга, истинно благородной натуры – на газокомпрессорной станции, качающей “голубое золото” Газли – Москва, на Золотоизвлекательном заводе карьера Мурунтау, где М.Д. держал в руках брикет высшей пробы весом около 12 килограммов.
В середине апреля 1983 года М.Д. позвонил Беликову по телефону, сказал, что коллегия Средмаша прошла успeшнo, что строительство рудников и нефтяных шахт поставили на всесоюзную основу, а за первый ствол необходимо выдвинуть на соискание Государственной премии М.Д. Леонова, Н.П. Рябченко и А.А. Беликова. Это был его последний звонок.
Он ушел из жизни 9 мая 1983 года.
– Не стало человека, моего учителя, в котором безоговорочно признавали, прежде всего, его нравственное превосходство, идущее от благородного, ничем не замутненного чувства долга перед делом и Родиной. Всю жизнь его отличали не показной, а природный демократизм и аристократизм духа. Он был действительно прост. В нем просматривалась особая, спокойная основательность, прочный нравственный стержень. И еще одно: он был прирожденным руководителем – социалистическим руководителем…
Как точно сказал физик-оружейник В.М. Горбачев: “Это неверно, что идущим впереди только трудно. Первооткрывателям бывает легко и радостно. Они первые. Перед ними – цель, за ними – история”.
М.Д. Леонова провожали в последний путь друзья, соратники из Донбасса, Азии, Москвы и практически весь поселок Селятино. На его надгробии начертано: “Леонов Михаил Дмитриевич, Лауреат Премии Совета Министров СССР”.
За уникальную “разработку и внедрение новой технологии, оборудования и организации работ при строительстве грузолюдского ствола в сложных горно-геологических условиях на Навоийском горно-металлургическом комбинате” семь сотрудников МСУ-24 награждены специальным нагрудным знаком и премией Совета Министров СССР за 1984 год.
Высокие награды получили: бывший начальник МСУ-24 М.Д. Леонов (посмертно), руководитель СКВ Н.П. Рябченко, начальник лаборатории глинистых растворов Б.В. Черных, начальник участка А.А. Беликов, главный инженер участка Л.Х. Касумьян, бурильщик И.Л. Щербина и слесарь А.В. Соловьев.
Если брать в целом МСУ-24, то в создание трестом новой технологии значительный вклад вложили сотрудники, инженеры и рабочие управления: С.Ф. Береснев, А.С. Бабкин, А.Г. Алексеев, В.К. Агеев, И.Т. Лебедев, П.Н. Кутилкин, В.П. Коротков, B.C. Соколов, О.Н. Чащин, Н.Л. Щербина, А. Загибалов, И.Д. Могульян, В.П. Гуськов, Н.Т. Беликова, Ю.П. Зенков, Б.В. Задворный, В.А. Жуков, В.И. Гой, Л.Н. Ушаков, В.В. Тараданчик, В И. Бурыгин, Ю.А. Шепелев, В.Т. Дубинин, Н.В. Ишутин, А.Г. Харыбин и другие.
Наша справка
При проектировании и осуществлении проекта скоростного строительства шахтного ствола на Навоийском горно-металлургическом комбинате работниками СКВ МСУ-24 получено три авторских свидетельства на изобретения:
А/с №768991 – технология изготовления сталебетонной трехслойной крепи и уникального обрабатывающего центра ОЦК для изготовления этой крепи;
А/с №1104963 – разработка поверхностного бурового комплекса, обеспечивающего механизацию процесса с буровым агрегатом РТВ массой до 100 тонн;
А/с №1053558 – технология и оборудование для крепления ствола путем спуска шахтной крепи массой 4000 тонн, обеспечивающих безопасное выполнение работ с высокой точностью.
После скоропостижной смерти М.Д. еще три мощные шахты продырявили землю в этих местах. Горностроителям был сделан задел на десятки лет вперед, – те, доводя объекты до ума, просто физически не успевали идти за специалистами треста.
Второй ствол, приуроченный к XVI съезду КПСС, при тех же параметрах, что и первый, ушел в породу на 541 метр. На дворе был февраль 1986 года. Чем уникален был этот ствол, все тогда удивлялись: как это специалистам треста удалось разобраться с крепью весом 5,5 тысячи тонн так, чтобы зазор между стенкой и такой махиной составил всего каких-то 24 сантиметра, и колонна эта, когда ее опустили, свободно вращалась.
Большая передержка по времени между первым и вторым стволом заключалась в том, что буровикам долго не давали точку, где предстояло вести проходку. А потом еще просили “пробить” два ствола малого (фланового) диаметра 1200 миллиметров, для вентиляции, т.к. возникали такие моменты, что рудник нужно закрывать по причине высокого радиационного фона. Как воздух нужен был… воздух. По словам Беликова, “мы их кололи как орехи; несколько месяцев – и ствол готов”.
К тому же Беликову и его коллегам приходилось лавировать единственной буровой установкой между Зарафшаном и Учкудуком, где также бурили вентиляционные стволы на урановом руднике. Кстати, в Учкудуке по просьбе заказчиков был сделан аварийный ходок, чтобы использовать его ствол на случай ЧП.
– Мне очень помогли ребята из нашего, средьмашевского проектного института имени Кедрова, – поясняет Беликов. – Они предложили: давай сделаем ствол с лестничными переходами и площадками, чтобы по нему, передохнув, люди могли подниматься на поверхность своим ходом и чтобы спасатели со своими “доспехами” могли опуститься в недра. Тяжеловато – метров четыреста…
После сдачи ствола эту уникальную работу представили на ВДНХ, закрытая тема, и большая группа работников треста “Гидромонтаж” получила медали разного достоинства.
Глубина двух последующих больших стволов в Зарафшане была чуть меньше – 475 метра и 430 метра соответственно. После уже такие шахты там больше не “пробивали”.
До распада Советского Союза Узбекистан производил 3,5 тысячи тонн малообогащенного урана, которые отправлялись на доработку в другие регионы СССР. После обретения независимости производство этого стратегического сырья резко упало. Изменилась геополитическая и военно-стратегическая ситуация в мире. Естественно, сказались сильнейший шок после катастрофы в Чернобыле и нескольких аварий на АЭС в других странах плюс перенасыщенность рынка атомным сырьем.
В условиях кризиса началась ожесточенная борьба за выживание урановой горнодобывающей отрасли. Ряд государств ввел жесткие ограничения на ввоз этого сырья. Уран стал продаваться фактически по бросовым ценам – $7-10 за фунт, или $20-30 за 1 килограмм. Часть стратегического запаса урана выбросили на рынок и Соединенные Штаты.
– Ныне, насколько мы можем судить, ситуация выправилась, хотя разрыв между добычей урана и потребностями атомных станций в последнее десятилетие стабильно держится на уровне 40-45%, – отмечает генеральный директор ОАО “Трест Гидромонтаж” Андрей Викторович Миронов. – За 2003-2004 годы контрактная цена, по которой ее покупают энергетические компании, выросла более чем вдвое, с $24,2 за килограмм урана до $55. По прогнозам консалтинговой компании International Nuclear, inc. (iNi), цены на уран до 2025 года будут колебаться на уровне $50-75 за килограмм.
В последние годы выпуск узбекского урана стабилизировался в среднем на уровне двух тысяч тонн ежегодно. Весь местный коммерческий уран уходит сегодня на экспорт, причем 85% поступает по одному адресу – в США. Ташкент вынужден придерживать выпуск, добывая и продавая лишь около половины того, что может выдать “на – гора”. Наращивать производство в сегодняшних условиях невыгодно. Круг покупателей специфического товара относительно узок, особой конкуренции нет. И заокеанские посредники приобретают сырье оптом, по ценам значительно ниже среднемировых.
Причина такого явления в следующем. Узбекский уран – “легкий”, малообогащенный и в военном производстве применяться не может (об этом предусмотрительно позаботились советские плановики). Однако при соответствующей технологии его можно довести до “взрывной” категории. В Ташкенте пока не обладают такой технологией, равно как и возможностями ее приобрести. И это отлично понимают в Америке. Там считают, что лучше закупать весь бедный узбекский уран и контролировать его дальнейшую переработку, чем ждать, когда потенциальными возможностями урана заинтересуются другие, в частности, беспокойные соседи по региону.
В настоящее время навоийский гигант включает в себя завершенный цикл по урану, золоту, серебру, сернокислому производству и другой продукции. Включая добычу и переработку мраморных блоков. Попутно с профильными металлами извлекаются палладий и рений. В структуру комбината входят пять рудоуправлений.
Выпускаемое комбинатом золото и серебро гарантируется четырьмя девятками чистоты (99,99). Арбитражная лаборатория Лондонского рынка присвоила золоту, выпускаемому на этом гидрометаллургическом заводе, являющимся детищем работников треста “Гидромонтаж”, статус “оптимальной поставки”, то есть зарегистрировала товарный знак Республики Узбекистан.
Что касается нашей страны – и эта тема, естественно, волнует особенно ветеранов треста “Гидромонтаж, тех, кто работал в Узбекистане, – то Росатом самым серьезным образом анализирует отечественные запасы урана и перспективные месторождения. Складские запасы год от года истощаются. Россия занимает пятое место после Канады, Австралии (на них приходится более половины всей мировой добычи), Казахстана и Нигера.
– И чтобы не потерять свою нишу на рынке, – считает руководитель ОАО “Трест Гидромонтаж”, – России нужно самым активным образом развивать новые месторождения урана. Ведь по оценкам авторитетных экспертов, мы занимаем до 40% мирового уранового рынка. Но нужно спешить. Ведь пройдут считаные годы, и те специалисты, те “монстры”, обеспечившие исход битвы за советский уран, просто физически не смогут передать весь свой опыт молодым специалистам. А ведь им есть что сказать и подсказать.
По словам главы Федерального агентства по атомной энергии Александра Румянцева, “с проблемой дефицита урана Россия действительно может столкнуться через 20-30 лет – если ничегo не делать в геологоразведке сейчас. Поэтому, чтобы этого не случилось, мы плотно занялись этой проблемой уже сегодня”.
Теоретически проблему нехватки урана можно решать и посредством переработки отработанного ядерного топлива или путем использования МОКС-топлива, в котором наряду с ураном можно использовать оружейный плутоний. Однако эти способы довольно дороги, а также представляют опасность для экологии и режима нераспространения подобных технологий. Поэтому Россия в настоящее время делает ставку на геологоразведку и добычу.
