"Письма счастья"

[DEMOkrat]

Свободу дыму!
Дмитрий БЫКОВ
В американских фильмах, предназначенных для семейного просмотра, по инициативе студии Walt Disney запрещен показ курения. Наш поэтический обозреватель горячо сочувствует заокеанским коллегам, кряхтящим под игом произвола

"Опять в Голливуде свирепствует гнет, как нам сообщила печать. (Когда нас Америка снова лягнет, нам будет чего отвечать!) Цензуре никто не мешает царить, артисты не борются с ней. Теперь там нельзя на экране курить. Решение принял Disney. Во рту у меня закипает слюна, глазенки сужаются в нить. И эта зажатая властью страна нас учит свободу ценить?! Пытается нам коллективно пенять в противной манере брюзги?! О нет, не Россию вам надо менять, а ваши, простите, мозги. Каких вам еще доказательств ясней, что Штаты томятся в узде? Конечно, пока это только «Дисней», но скоро начнется везде. Атаку на секс вы ведете давно, как древле Советский Союз: он если останется в вашем кино, то лишь однополый, боюсь. Похоже, вы также введете бойкот на сцены облав и охот, ношенье мехов, поеданье котлет и прочий гринписовский бред. Не станет потом перестрелок и драк, на ругань введут карантин, и даже простое российское «фак!» исчезнет из ваших картин, а ваша цензура навесит собак на коэнов и тарантин.

А мы проживаем в свободной стране, большой в ширину и длину, — где запросто курят не только в кине, но в зале, где смотрят кину. У нас и при культе, в крутые года руливших повсюду горилл, в картинах курить разрешалось всегда, и Сталин там тоже курил. У нас бы дрожал как осиновый лист от ужаса весь кинозал, когда бы какой-нибудь горе-артист без трубки его показал! А если бы Штирлиц у нас не курил, устав от таинственных дел, а лишь улыбался, да кофе варил, да с пастором Шлагом трындел?! Куренье у нас — не порок, не позор, не выдумка, не эпатаж: героя высвечивал наш «Беломор» наглядней, чем «Мальборо» ваш. У нас если кто-нибудь курит «Казбек» за выпивкой или ухой, то ясно, что он неплохой человек. А ежели «Данхилл» — плохой. Короткая «Новость» — надежности знак, почти как сегодняшний «Кент»; курящий же «Яву» — не так и не сяк: как правило, интеллигент. Короче, у нас некурящий герой бессмысленен, что говорить. Здесь курит на лестнице каждый второй. И каждый дает прикурить.

Но главное, главное! Хватит сучить ножонками, дядюшка Сэм. Отечество наше свободе учить ты больше не смеешь совсем. Теперь вы явили себя без прикрас — впервые за дюжину лет. Пусть нету открытых дискуссий у нас, гражданского общества нет, свободную прессу прижали давно, и Родина этим горда…

Но курят герои в российском кино!

И будут курить, господа!"

[Hartman]

Так американцы борятся с повальным ожирением, алкоголизмом и табакокурением своего народа...
Просто напросто американские фирмы и кампании задолбались оплачивать больничные листы своих пьющих и курящих сотрудников...

[DEMOkrat]

Шинель и «Шанель»
Дмитрий БЫКОВ
Генеральная прокуратура ограблена: из кабинетов на четвертом этаже вынесены коллекция зажигалок, драгоценности, флакон духов «Шанель», телевизор и 100 тысяч рублей. Наш поэтический обозреватель сочувствует борцам с преступностью. Написанное им исполняется на мотив «Тридцать метров крепдешина, пудра, крем, одеколон»

"Совершенно нет культуры! До того уже дошло, что из Генпрокуратуры стали тырить барахло. Два отвязно-наглых вора, хорошо продумав месть, из палат генпрокурора удосужились унесть: не стволы, и не патроны, и не бланки МВД, а браслеты и кулоны, телевизор с DVD, не какую-нибудь типа прокурорскую шинель, а набор элитных «Зиппо», и флакон духов «Шанель», и сто тысяч русских денег — главный повод новостной! — в толстых пачечках отдельных, перевязанных тесьмой.

Странность этого набора породит в умах разлад: в кабинете прокурора непривычно видеть склад. Может, это все вещдоки, а владельцев развезли на значительные сроки по краям родной земли? Может статься, это взятки не желающих под суд — их серьезные ребятки синим рыцарям несут? Может, в следственной науке я чего-то проглядел и потребны эти штуки для раскрытья громких дел — не стволы, и не патроны, и не бланки МВД, а браслеты и кулоны, телевизор с DVD, не какая-нибудь типа прокурорская шинель, а набор элитных «Зиппо», и флакон духов «Шанель», и сто тысяч русских денег — главный повод новостной! — в толстых пачечках отдельных, перевязанных тесьмой?

Впрочем, русская натура сыщет к радости предлог: как живет прокуратура? Хорошо, помилуй Бог! Не задаром и менты ведь подставляют пулям грудь: было б нечего утырить — разве б тырил кто-нибудь? Жизни уровень, в натуре, выше Франции уже — если есть в прокуратуре на четвертом этаже не стволы, и не патроны, и не бланки МВД, а браслеты и кулоны, телевизор с DVD, не какая-нибудь типа прокурорская шинель, а набор элитных «Зиппо», и флакон духов «Шанель», и сто тысяч русских денег — главный повод новостной! — в толстых пачечках отдельных, перевязанных тесьмой.

Жаль, что радость понемногу омрачается моя. Есть деньжата, слава богу, но хватает и ворья. И пока в прокуратуре сочиняют список мер по родной литературе (вон Астахов, например), и покуда там горюют — как бы это всех заткнуть? — и с писаками воюют, а с коррупцией отнюдь, и пока у нас свободно, соблюдая гладь и тишь, можно взять кого угодно и отнять чего хотишь, судят криво и нескоро, а на истину кладут, — из-под носа прокурора многократно украдут не стволы, и не патроны, и не бланки МВД, а браслеты и кулоны, телевизор с DVD, не какую-нибудь типа прокурорскую шинель, а набор элитных «Зиппо», и флакон духов «Шанель», и сто тысяч русских денег — главный повод новостной! — в толстых пачечках отдельных, перевязанных тесьмой."

[DEMOkrat]

Фольклорное
Дмитрий БЫКОВ
Центризбирком обещал широко привлечь к предвыборной агитации цитаты из российских пословиц и поговорок. Наш поэтический обозреватель представил себе, как это будет
"В Центризбиркоме, к выборам готовясь (грядет сезон горячий, говорят), задумали при помощи пословиц к участкам пригонять электорат. Мы от страстей публичных отвыкаем — но выборных плакатов череда нам говорит, что под лежачий камень, как говорится, не течет вода. «Семь раз отмерь!» — кричит со всех плакатов, но в смысле, не встречавшемся допрежь: отмерь любезных власти кандидатов, а нелюбезных тщательно отрежь. Пейзаж российский запестреет скоро — уже в текущем, видимо, году, — цитатами из местного фольклора, зовущими к терпенью и труду. К примеру, в переделанных колхозах, в столицах и под сенью сельских струй везде теперь висит народный лозунг, дословно: «Голосуй — не комплексуй!». Я не хочу, Центризбирком ругая, уподобляться хамам и скотам, но мы же знаем — рифма там другая! Товарищи, другая рифма там!

Использованье русских поговорок — рискованная тема для письма: я знаю их, положим, целый ворох, но все они сомнительны весьма. У нас ведь, так сказать, не заграница, и мы тут, слава богу, не в гостях: народ российский черта не боится и без почтенья судит о властях. Дерзанье нам впечатано в подкорку, мы фронду понимаем как игру. Произнесешь иную поговорку — и никаких не надо «Граней. Ру». Я ощущаю смутную тревогу за наш электоральный институт: заставишь дурака молиться Богу — и братья Якеменко тут как тут. Под скромною фольклорною обложкой отравленное дремлет вещество: вон семеро обслуживают с сошкой владетельного с ложкой одного… А ежели «ЕдРо» сойдется в драке с ЭсЭром за бюджетный каравай — то ясно, что дерутся две собаки и третья (СПС) не приставай. В стране сейчас фильтрация базара, но вякнул бы какой-нибудь чудак в присутствии Кадырова Рамзана — мол, не зовите волка на собак… Пугает мат? — мы можем и не матом, смекалка безотказна и резва: как нравятся вам выборы с плакатом, что «зла любовь — полюбишь и козла»? А лозунг «Не подмажешь — не поедешь»? Все сразу же подумают о ком? «Закон, что дышло»… Ты, похоже, бредишь, ты издеваешься, Центризбирком. Мы все прошли российскую науку: мы не хитрим, о жизни говоря. У нас рука, как прежде, моет руку, до Бога далеко и до царя… Вот тоже слоган, всех живых живее: «Иль всех грызи — или лежи в грязи…» И для комплекта — лозунг Куршевеля: «Любил кататься? Саночки вози!».

Как видите, страна не бесталанна, соленых слов хватает у страны, — но что ж она настолько постоянна, что все ее пословицы верны?"

[DEMOkrat]

По частям
Дмитрий БЫКОВ
У Бориса Березовского арестована дача в Ницце. Наш поэтический обозреватель приветствует постепенный арест главного врага народа
"Борис, известный враг народа, бежавший в Лондон из Москвы, уже с двухтысячного года сидеть бы мог бы — но увы. Он под британскою защитой торчит, от злобы восковой, как будто намертво зашитый в костюм защитный войсковой. Не выдают его британцы, хотя готова наша власть представить дюжину квитанций на все, что он успел украсть. Под сенью чуждого закона укрылся конченый злодей, как сатанинская икона для непорядочных людей. Любой свободно может видеть его, народного врага. Его никто не хочет выдать и взять не могут ни фига, и гонит он свою заразу назло отеческим властям…

Но можно взять его не сразу, а постепенно, по частям.

Москва работает на славу, точна, как мастер каратэ. Сначала отняли «Андаву», «Аэрофлот» и ОРТ, потом — опять-таки не сразу, все откровенней становясь, — простерли руки к ЛогоВАЗу и отобрали ЛогоВАЗ, взялись опять же за суккубов, с какими враг вершил дела, — и еле-еле спасся Дубов (Отчизна добрая была). Бежал неуловимый Бадри, как в лучших книгах Реверте* (он ничего не делал в кадре, но заправлял на ОРТ). Теперь пришла другая фаза: закон не хочет уставать — берут рабочих ЛогоВАЗа, что собирались бастовать. Боюсь, что схватят всех, кто связан когда-то был в родной стране с «Аэрофлотом», ЛогоВАЗом… (За ОРТ боюсь вдвойне.)

Похоже, дальше — только стенка, как некогда, во дни отцов… Уже убрали Литвиненко (не важно кто, в конце концов). Теперь забрали дачу в Ницце — навеки, сколько ни борись. Заметно сузились границы, где может прятаться Борис. Теперь он бродит с видом кислым. У наших в голосе — металл. Я знаю: это все со смыслом, я «Гарри Поттера» читал. О том мы нынче и судачим, что Боря, мерзостен и горд, распределен по этим дачам, как по крестражам — Вольдеморт. Еще в могуществе и славе, еще на роковой черте он разделился: часть — в «Андаве», в «Аэрофлоте», в ОРТ… Сиди он в Лондоне и даже на дальнем острове Хонсю — когда мы соберем крестражи, он силу потеряет всю.

Но чтобы он дошел до точки — должны мы строго, по-мужски, арестовать его сорочки, его трусы, его носки, кальсоны, галстуки, ботинки, бразильский дом, французский сад и офисы, и все картинки, что в этих офисах висят, и всех, кто знал его когда-то, и всех, с кем шел он под венец…

Тогда законная расплата его настигнет наконец. Генпрокурор, как Поттер Гарри, сияя ликом, как заря, волшебной палочкой по харе его ударит, говоря: «Авада, — скажет он, — кедавра! Пришла пора лягнуть ведро. Не раз противников кидал я через умелое бедро. И не таковских мы пинали, хоть и прощали до поры!» — и все случится, как в финале любимой книги детворы. "

[Евгений Ларюхин]

Какя то непонятная сатира , я усмотрел в ней осуждение на действия государства , а по моему о долбаных олигархов давно надо было всё по отнимать да ещё и расстреллять , а лучше заслать в лондон киллера :D И показушно замочить БАБа , пусть по европе призрак КГБ ходит :D

[DEMOkrat]

Какя то непонятная сатира , я усмотрел в ней осуждение на действия государства , а по моему о долбаных олигархов давно надо было всё по отнимать да ещё и расстреллять , а лучше заслать в лондон киллера :D И показушно замочить БАБа , пусть по европе призрак КГБ ходит :D

Да нет, не совсем осуждение. Это просто особый неповторимый стиль автора ))

[Евгений Ларюхин]

Ясно , но сатира явная :D

[DEMOkrat]

Дмитрий БЫКОВ
Алексей Митрофанов перешел из ЛДПР в «Справедливую Россию». Наш поэтический обозреватель не смог сдержать вопля
"Невыносимый слух пришел с телеэкранов: в расклады посвящен и резв не по летам, звезда ЛДПР, обширный Митрофанов ушел к Миронову и нежно принят там! Кого он покорил, к кому в доверье влез там? Там люди пестрые, но ведь не в людях суть. «СР» останется, боюсь, последним местом, где можно иногда бузить хоть по чуть-чуть. Чтоб как-то усмирить своих друзей и фанов, привыкших все-таки к нему за десять лет, — по телевизору поведал Митрофанов, что внятных перспектив у прочих партий нет. И вот он перешел и переносит вещи к друзьям Миронова, с лица похорошев. О чем ты думаешь, коварный перебежчик! С кем твой останется неукротимый шеф?! Как быть соратникам, с которыми ты вместе резвился в мутненькой парламентской воде? Уж коль в ЛДПР ни верности, ни чести отныне больше нет — то я не знаю где! Когда толпа твоих веселых корефанов, бузя безбашенно, смущала наш покой, мы верили в тебя, о скользкий Митрофанов! Мы думали, что ты действительно такой! Мы думали, что чужд ты низкого расчета, что респектабельно-округлые черты скрывают бойкое и подлинное что-то, отважно-буйное! А ты, а ты, а ты!

А впрочем, и другим задамся я вопросом: расколы в партиях — нормальные дела, и ладно, если б ты ушел к единороссам. На них надежды нет, а тут была, была! Добро бы кто другой — тебя позвал Миронов, последний, чрез кого страна спускает пар. К нему приковано вниманье миллионов: он то, чем кажется, иль это все пиар? Да нет, он наш, родной, иначе слишком тошно! Он честен, искренен, как древний троглодит, и то, что он несет, нельзя сказать нарочно: такого ни один спичрайтер не родит. Ужели в наш СФ — бетонный, толстостенный, где аппаратчиков толчется легион, — пролез хотя б один настолько внесистемный? И что же видим мы? Увы, системный он! Он выглядел не так. Он нам казался шире, храбрей, естественней элиты нашей всей, и что же видим мы? Он, значит, вроде Жири, коль он призвал тебя, о хитрый Алексей!

С тех пор не верю я в людей и депутатов. Мне всюду видится базар и шапито. Задумчиво сижу, от всех себя упрятав, и думаю: ну вот, а следующий кто? Кто в «Справедливую» примчится образцово, пополнить думая покорные стада? Кого мы там узрим? Зюганова? Немцова? Явлинский, может быть, потянется туда? Как я циничен стал, как только, блин, услышал про бегство гнусное, двуличия пример…

Немедленно вернись туда, откуда вышел! Нельзя совсем туда — так хоть в ЛДПР! Партийный твой билет пусть будет неизменен. Политику нельзя без твердости в судьбе. В ряды столыпинцев не побежал же Ленин, Керенский же не стал вступать в ВКП(б)! Буковский не пошел в ряды геронтофилов, и в хунту Корвалан со всех не мчался ног, и даже некогда «примкнувший к ним Шепилов» от них не отомкнул, хотя, конечно, мог. А если уж напасть и своеволье: закроют наш журнал и партию твою — нам это даже в кайф. Давай уйдем в подполье! Мы там поместимся с тобою, зуб даю."

[DEMOkrat]

Семейное
Дмитрий БЫКОВ
В новом правительстве России по крайней мере четверо министров связаны семейными узами. Министр обороны приходится зятем премьеру, министр социального развития — жена министра промышленности. Наш политический обозреватель давно этого ждал

"Когда-то, чтобы числиться в элите, довольно было выползти из масс. Вы пролетариат — и вы рулите. Крестьянство вы — и шансы есть у вас. Конечно, весь народ по большей части в ничтожестве и страхе пребывал, а тех, кто кое-как дополз до власти, раз в десять лет рубили наповал; но ежели вы были пролетарий, с попами не замеченный в родстве, — вы изредка до власти долетали и кое-как могли осесть в Москве. И при наличье в голосе металла да плюс еще чтоб лексика проста — подчас происхождения хватало с лихвой для получения поста. И вы могли, соперников обжулив, в счастливое пробиться меньшинство (по крайней мере тем, кто из буржуев, уж вовсе не светило ничего).

Но то, что Джилас* кличет «новым классом», замкнулось в касту (он и предрекал). Они уже не доверяют массам, а доверяют только землякам. И скоро, чтоб карьерой насладиться, потребно было — кроме прочих мер — не просто пролетарием родиться, а земляком Хрущева, например. Происхожденья правящего класса зависело отныне от вождя — и уроженцы гордого Донбасса пошли во власть немного погодя, а следом короли Днепропетровска держали нашу Родину в узде… Страна не проявляла непокорства: землячества упрочились везде.

Пришла пора страну перенацелить, пошла без правил битва у руля — и вскорости в начальство вышла челядь: охранники, прислуга короля. Страна и это кротко принимала, никто ничьей карьере не мешал — быть земляком уже считалось мало, решала близость к телу и ушам. Согласен, это трудное условье — пробраться на заветные места, и потому у нас во властном слое осталось человек не больше ста. Естественно, страна жила на нерве под властию отъявленных чудил. Едва нашли преемника в резерве, который никогда не подводил.

Цениться стали строгие манеры, смутьяны не сносили головы — и сделалось условием карьеры рожденье на брегах Невы, плюс принадлежность к нужной свите, плюс восхищенье сильною рукой, плюс было бы неплохо, извините, служить в конторе, знаете какой. Немудрено, что требованьям этим не так-то просто удовлетворять. В элиту допускаются, заметим, десятков шесть, а может быть, и пять. Какие там Каспаров и Лимонов! Кого в министры брать, едрена вошь?! Имеются сто тридцать миллионов — но двадцати вождей не наберешь! Нам нужно, чтоб Россия понимала реальные возможности свои: достойных править нынче очень мало. Одна семья. Ну, может, две семьи.

Но как же трудно будет им, болезным! Не знаю, право, где таких и взять: ведь это надо быть почти железным, чтобы работать там, где пашет зять! Мне эта ситуация знакома, романов-то с коллегами полно: не знаешь тут, куда деваться дома, ты на работу — но и там ОНО! Такого прежде не было в помине. Вся жизнь министров нам обнажена. Идешь домой — жена. Сидишь в кабмине, сбежав из дома, — но и там жена! Работать с матерями и отцами, с друзьями дома, с девушкой мечты... Тут надо быть железными бойцами, не то душа порвется в лоскуты. А на ковер, допустим, вызвать тещу? А сыну нацпроекты поручать? А видеть, как семью твою полощет родная беспринципная печать?! Я, в общем, друг семейного подряда, но чтоб страною правила родня? Нет, мне и даром этого не надо. Не надо брать в правительство меня! Настало время странное в России: министры прекратили кутерьму, правительство рулит... Но я впервые, впервые не завидую ему."